Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Washington Post на своей редакционной странице ведет нескончаемый огонь критики по поводу Сирии, из которой зачастую непонятно, как Соединенные Штаты должны вести себя в этой стране, за исключением того, что там надо задействовать больше войск, чем сейчас. Последним образцом такого творчества стала колонка, которая говорит, что Обаме надо брать пример с Путина.
Washington Post на своей редакционной странице ведет нескончаемый огонь критики по поводу Сирии, из которой зачастую непонятно, как Соединенные Штаты должны вести себя в этой стране, за исключением того, что там надо задействовать больше войск, чем сейчас. Последним образцом такого творчества стала колонка заместителя редактора этой страницы Джексона Дила (Jackson Diehl), который говорит, что президенту Обаме надо брать пример с Владимира Путина. Дил пишет: события в Сирии после прямого военного вмешательства России продемонстрировали, что Обама был неправ, воздержавшись от аналогичной интервенции. «Путин доказал, — заявляет Дил, — что тот план, который Обама отверг — ограниченное военное вмешательство, которое позволило бы изменить исход конфликта, не потребовав при этом значительных затрат — с самого начала был единственно верным».
Самые большие проблемы в аргументах Дила те, о которых он со своими коллегами трубит уже долгое время. Среди них невероятно косная и чрезмерно упрощенная точка зрения на то, что поставлено на кон в Сирии. Это предположение о том, что для США значение имеет только одно: кто возьмет верх и одержит решающую победу — войска режима или его противники. Отношение к этой сложной и многомерной гражданской войне у Дила такое же примитивное, как состязание на школьном дворе кто круче. «Соединенные Штаты гораздо сильнее, чем путинская Россия, — пишет Дил. — А их временная беспомощность — это всего лишь результат ошибочного выбора».
Посылка Дила об антагонистической борьбе с нулевым исходом столь же безапелляционна, как и манихейские взгляды на советско-американское соперничество времен холодной войны. Путин осуществил вмешательство в Сирии, говорит Дил — «и это обстоятельство сделало Барака Обаму проигравшей стороной». Каков результат? «Победа осталась за Россией, Ираном и режимом Асада в ущерб США и их арабским, израильским и турецким друзьям». Такие заявления прячут не только отнюдь не антагонистический характер интересов, которые преодолевают постулируемый Дилом разлом, но также существенные различия в интересах тех игроков, которые стоят по одну сторону этого разлома.
Свой некорректный антагонистический подход Дил переносит из военной сферы в область дипломатии. Поскольку Соединенные Штаты не бравируют своей военной силой, утверждает Дил, последнее соглашение о прекращении огня «принесло Путину все то, чего он хотел добиться в Сирии». Дил скорбит по поводу того, что мы «выполняем требование Путина о том, что Запад должен бороться с „террористами“, а не с режимом Асада». Что же получается: мы должны быть против войны с террористами просто потому, что за нее выступает Путин? Похоже, суть доводов Дила именно в этом.
Конечно, надо всерьез поднимать вопрос о том, насколько эффективной может быть военная сила США в борьбе с исламскими экстремистами в условиях Сирии (некоторые результаты боевых действий, которые США уже ведут в Сирии против ИГИЛ (террористическая организация, запрещена в России, — прим. перев.), указывают на важность этого вопроса). Но террористы в Сирии действительно есть — независимо от того, ставим мы это слово в кавычки или нет. И можно с уверенностью говорить о том, что это должно вызывать у США большую обеспокоенность, нежели перетягивание каната с Путиным, которое является продолжением борьбы Асада против внутренних оппонентов.
Дил в своей колонке ничего не говорит о том, в чем заключаются американские интересы в Сирии, а в чем они не заключаются. США не должны быть заинтересованы в какой-то конкретной политической окраске будущего режима в Дамаске. Их интерес не в том, чтобы свергнуть Асада. Каким-то образом американские интересы выживали на протяжении тех 46 лет, когда у власти находились отец и сын Асады. Тот жестокий и насильственный экстремизм, который сегодня дает о себе знать на Западе, имеет гораздо больше отношения к американским интересам; и в этом плане в Сирии у США больше общих взглядов с Россией, нежели противоречий.
Что касается главного довода Дила — что Россия успешно применила военную силу, а Соединенные Штаты безответственно отказались от этого, хотя должны были — в нем есть два важных изъяна. Во-первых, Дил не видит серьезной асимметрии между тем, что вознамерилась сделать Россия посредством военного вмешательства, и что бы сделали США, последуй они совету редактора Washington Post. Задача российских военных заключалась в укреплении прочно обосновавшегося режима, того самого, который 46 лет находится у власти. Если бы Соединенные Штаты попытались сделать нечто подобное с другой стороны, им пришлось бы «укреплять» (не очень подходящий термин в нынешней обстановке) расколотую, ненадежную, вздорную и кишащую экстремистами сборную солянку оппозиционных группировок.
Всякий раз, когда идет речь о неэффективности сирийской оппозиции, сторонники интервенции типа Дила прибегают к утверждениям, которые противоречат фактам (со всеми логическими изъянами, вытекающими из такой аргументации). Они заявляют, что если бы администрация Обамы с самого начала действовала более решительно, верх одержала бы эффективная и умеренная сирийская оппозиция. Однако интервенционисты не могут предъявить доказательств того, что ситуация развивалась бы именно так. Умеренный и эффективный борец оппозиции — это такая сирийская версия Пилтдаунского человека, который никогда не существовал, а был археологической подделкой. И уж точно таких умеренных борцов не так много, и они не настолько хорошо организованы, чтобы изменить ход событий.
Еще одна фундаментальная проблема в аргументации Дила на тему «Путин доказал, чего можно добиться» заключается в следующем. Ставя во главу угла вопрос о том, кто будет править в Дамаске и кто перетянет русско-американский канат, он не замечает более важные переменные, относящиеся к размаху и интенсивности этой войны. Да, Дил упоминает замечание президента Обамы, который сказал: «Американская интервенция только усугубит войну, придаст сил экстремизму и усилит гуманитарный кризис». Но он тут же опровергает его, заявляя: «Все эти плохие вещи произошли из-за американского бездействия». Такое опровержение, похоже, строится на посылке о том, что плохие вещи не могут стать еще хуже, и что более масштабная американская интервенция скорее всего улучшила бы ситуацию, а не ухудшила ее. Но никаких доказательств в обоснование верности этой посылки Дил не приводит, хотя новейшая история этого региона говорит о том, что она ошибочна.
Сирия должна вызывать озабоченность у США не из-за самой войны, а из-за отсутствия какого-то конкретного политического итога. Именно война, а не сохранение режима Асада дает ИГИЛ возможность удерживать плацдарм в Сирии, и именно война, а не что-то другое является причиной огромных человеческих страданий.
Нет такого ясно различимого пути к альтернативному политическому исходу, который пришелся бы по нраву большей части сирийской оппозиции (если она вообще сможет договориться о таком пути) и вызвал бы неудовольствие у русских, кроме новых военных действий, большего хаоса, экстремизма и страданий. Так будет независимо от того, уйдет или не уйдет Башар аль-Асад в ближайшее время со сцены; так будет независимо от того, вмешаются или нет США посредством применения военной силы.
Весьма примечательные и свежие примеры Ирака и Ливии — это не просто заскоки безответственных американских руководителей. Это вопиющие уроки, указывающие на последствия от смены режимов. И эти уроки сегодня вполне применимы к Сирии. После свержения ливийского лидера в этой стране предпринималось очень мало усилий по нормализации, и поэтому там воцарился жестокий хаос и насилие. В Ираке Соединенные Штаты прилагали огромные усилия, пожертвовав среди прочего жизнями тысяч американских солдат. И все равно они оставили после себя хаос. В этой стране соперничающие между собой силы никак не могут прийти к согласию, а когда Барак Обама в 2009 году пришел к власти, гражданская война в Ираке все еще продолжалась, причем весьма активно.
Обаме можно поставить в вину то, что он поддержал лозунг «Асад должен уйти». Но его нельзя винить за то, что он не пытается подражать Путину в Сирии.
